As I in hoary winter's night stood shivering in the snow
Surprised I was with sudden heat which made my heart to glow
And lifting up a fearful eye to view what fire was near
A pretty babe all burning bright did in the air appear
Who scorched with excessive heat such floods of tears did shed
As though His floods should quench His flames
Which with His tears were fed
Alas, quoth He, but newly born in fiery heats I fry
Yet none approach to warm their hearts or feel my fire but I
My faultless breast the furnace is, the fuel, wounding thorns
Love is the fire and sighs the smoke the ashes, shames, and scorns
The fuel justice layeth on and mercy blows the coals
The metal in this furnace wrought are men's defiled souls
For which as now on fire I am to work them to their good
So will I melt into a bath to wash them in my blood
With this He vanished out of sight and swiftly shrunk away
And straight I called unto mind that it was Christmas Day
Когда седой зимней ночью я стоял, дрожа от холода,
К удивлению, я вдруг ощутил тепло, что разожгло мое сердце...
Я поднял испуганный взгляд, чтобы посмотреть, что это было за пламя,
И милое дитя, ярко пылавшее, в воздухе предстало моему взору.
Он, горящий безумным пламенем, проливал потоки слез,
Так, словно слезы могли погасить это пламя,
но они лишь разжигали его...
"Увы, — сказал он, — но с самого рождения я жарюсь в огненном пылу.
И никто не приблизится, чтобы отогреть свое сердце, никто не почувствует этот жар, кроме меня...
Моя невинная грудь словно печь, поленья — терновые шипы.
Любовь — это огонь, а вздохи — дым, а пепел — это стыд и презрение.
Справедливость подливает горючее, а милосердие подбрасывает угля.
Металл этой кованной печи — испорченные души людей...
Ради них, я сейчас и горю в огне, чтобы сделать их лучше,
Растаю ли я, чтобы омыть их своей кровью".."
С этими словами он исчез из виду, поспешно удалился.
И в тот же миг я вспомнил, что это день Рождества...
