Outside I can hear the fireworks
Beyond the paper walls
Where the symbols painted black and white
Run together when the rain falls
And the wind chimes across Kyoto
Each time the earth moves
Was it the quake that shook me
Or was it something to do with you
And the hot wind heats the bamboo blinds
And your almond eyes always shine
Sitting cool behind your painted fan
All the secrets of the east
Conceal the beauty and the beast
For tender is the man in her Japanese hands
Flesh on silk looks different
Than on a cotton sheet back home
Where no one wears their hair like yours
Beneath those oriental combs
And with your thirsty fingers
Running up and down my spine
You forget the western woman
When you're sleeping on Kyoto time
And the hot wind heats the bamboo blinds
And your almond eyes always shine
Sitting cool behind your painted fan
All the secrets of the east
Conceal the beauty and the beast
For tender is the man in her Japanese hands
And the sky explodes
And the moon grows cold
To the distant sound of drums
And the sky explodes
And the moon grows cold
As the dragons on the mainland
Wait to heat the sun
Outside I can hear the fireworks
Beyond the paper walls
Where the symbols painted black and white
Run together when the rain falls
And the wind chimes across Kyoto
Each time the earth moves
Was it the quake that shook me
Or was it something to do with you
And the hot wind heats the bamboo blinds
And your almond eyes always shine
Sitting cool behind your painted fan
All the secrets of the east
Conceal the beauty and the beast
For tender is the man in her Japanese hands
And the hot wind heats the bamboo blinds
And your almond eyes always shine
Sitting cool behind your painted fan
All the secrets of the east
Conceal the beauty and the beast
For tender is the man in her Japanese hands
In her Japanese hands
In her Japanese hands
Снаружи, за оклеенными обоями стенами,
Я слышу залпы фейерверка.
Там черно-белые символы
Сливаются воедино, когда льет дождь.
И ветер поет над Киото
При каждом вращеньи Земли.
Землетрясение ли всколыхнуло меня,
Или что-то стряслось с тобой"
И горячий ветер нагревает бамбуковые жалюзи,
И твои миндальные глаза всегда излучают свет,
Оставаясь холодными за разрисованным веером.
Все секреты Востока
Таят красоту и уродство,
Ведь мужчина в ее японских объятиях – это сама нежность.
Шелк отливает совсем не так,
Как хлопковая простыня там, дома,
Где никто не носит прическу, подобной твоей,
С такими восточными заколками.
И под твоими нетерпеливыми пальцами,
Пробегающими вверх и вниз по моей спине,
Забываешь западную женщину,
Когда засыпаешь по киотскому времени.
И горячий ветер нагревает бамбуковые жалюзи,
И твои миндальные глаза всегда излучают свет,
Оставаясь холодными за разрисованным веером.
Все секреты Востока
Таят красоту и уродство,
Ведь мужчина в ее японских объятиях – это сама нежность.
И разверзается небо,
И Луна охладевает,
К отдаленным звукам барабанов.
И разверзается небо,
И Луна охладевает,
В то время как драконы на материке
Дожидаются зенита солнца.
Снаружи, за оклеенными обоями стенами,
Я слышу залпы фейерверка.
Там черно-белые символы
Сливаются воедино, когда льет дождь.
И ветер поет над Киото
При каждом вращеньи Земли.
Землетрясение ли всколыхнуло меня,
Или что-то стряслось с тобой"
И горячий ветер нагревает бамбуковые жалюзи,
И твои миндальные глаза всегда излучают свет,
Оставаясь холодными за разрисованным веером.
Все секреты Востока
Таят красоту и уродство,
Ведь мужчина в ее японских объятиях – это сама нежность.
И горячий ветер нагревает бамбуковые жалюзи,
И твои миндальные глаза всегда излучают свет,
Оставаясь холодными за разрисованным веером.
Все секреты Востока
Таят красоту и уродство,
Ведь мужчина в ее японских объятиях – это сама нежность.
Ведь мужчина в ее японских объятиях – это сама нежность.
Ведь мужчина в ее японских объятиях – это сама нежность.
