As I awoke this evening with the smell of woodsmoke clinging.
Like a gentle cobweb hanging upon a painted teepee.
Oh I went to see my chieftain with my war lance and my woman.
For he told us that the yellow moon would very soon be leaving.
This I can't believe I said, I can't believe our Warlord's dead.
Oh, he would not leave the chose ones to the buzzards and the soldiers guns.
Oh, great father of the Iroquois ever since I was young,
I've read the writing of the smoke and breast-fed on the sound of drums.
I've learned to hurl the tomahawk and ride a painted pony wild.
To run the gauntlet of the Sioux, to make a chieftain's daughter mine.
And now you ask that I should watch the red man's race be slowly crushed!
What kind of words are these to hear from Yellow Dog, whom the white man fears?
I take only what is mine Lord, my pony, my squaw, and my child.
I can't stay to see you die along with my tribe's pride.
I go to search for the yellow moon and the Fathers of our sons,
Where the red sun sinks in the hills of gold, and the healing waters run.
Trampling down the prairie rose, leaving hoof tracks in the sand.
Those who wish to follow me, I welcome with my hands.
I heard from passing renegades Geronimo was dead,
He'd been laying down his weapons when they filled him full of lead.
Now there seems no reason why I should carry on,
In this land that once was my land, I can't find a home.
It's lonely and it's quiet and the horse soldiers are coming,
And I think it's time I strung my bow and ceased my senseless running.
For soon I'll find the yellow moon, along with my loved ones.
Where the buffaloes graze in clover fields without the sound of guns.
And the red sun sinks at last into the hills of gold
And peace to this young warrior comes with a bullet hole.
Я проснулся в этот вечер от запаха древесного дыма, который держался в воздухе,
Как мягкая паутина, висящая на раскрашенном вигваме.
Я пошел к своему вождю со своим боевым копьем и со своей женщиной,
Чтобы он сказал нам, что желтая луна скоро уйдет.
Я сказал, что не могу в это поверить, я не могу поверить что наш Бог войны мертв.
Он не оставил бы избранных грифам и в жертву солдатскому оружию.
О, вождь Ирокезов, когда я был молод,
Я читал письма по дыму, я был вскормлен под звуки барабанов,
Я научился метать томагавк и ездить на дикой раскрашенной пони,
Чтобы бросить вызов племени Сиу, чтобы сделать дочь вождя своей.
А теперь вы просите, чтобы я наблюдал, как раса краснокожих медленно исчезает.
Какие тут могут быть слова от Желтой Собаки, которой боится белый человек.
Я забираю только то, что принадлежит мне, господь, своего пони, свою супругу и своего ребенка.
Я не могу остаться, чтобы наблюдать, как ты умираешь вместе с гордостью моего племени.
Я иду искать желтую луну и отцов наших сыновей
Там, где красное солнце разливается в горах золота и течет целебная вода,
Растаптывая степные розы, оставляя следы копыт на песке.
Те, кто хочет следовать за мной, я приглашаю вас с распростертыми объятьями.
Я слышал от проезжавших мимо перебежчиков, что Джеронимо мертв -
Он уже складывал на землю свое оружие, когда они наполнили его свинцом.
Теперь, кажется, нет причины продолжать жить
На этой земле, которая раньше была моей, я не могу найти себе дома.
Одиноко и тихо, и солдатские лошади приближаются
И я думаю, мне пора натянуть свой лук и прекратить свой бессмысленный побег,
Потому что вскоре я найду желтую луну со своими любимыми,
Там, где пасутся бизоны на клеверных полях без звуков оружия,
А красное солнце разливается на золотые холмы,
А молодой боец обретает мир только с пулевыми отверстиями.
